Неточные совпадения
Один только козак, Максим Голодуха,
вырвался дорогою из татарских рук, заколол мирзу, отвязал у него мешок с цехинами и
на татарском коне, в татарской одежде полтора дни и две ночи уходил от погони, загнал насмерть коня, пересел
дорогою на другого, загнал и того, и уже
на третьем приехал в запорожский табор, разведав
на дороге, что запорожцы были под Дубной.
Он шел
дорогой тихо и степенно, не торопясь, чтобы не подать каких подозрений. Мало глядел он
на прохожих, даже старался совсем не глядеть
на лица и быть как можно неприметнее. Тут вспомнилась ему его шляпа. «Боже мой! И деньги были третьего дня, и не мог переменить
на фуражку!» Проклятие
вырвалось из души его.
Кабанов. Я в Москву ездил, ты знаешь?
На дорогу-то маменька читала, читала мне наставления-то, а я как выехал, так загулял. Уж очень рад, что
на волю-то
вырвался. И всю
дорогу пил, и в Москве все пил, так это кучу, что нб-поди! Так, чтобы уж
на целый год отгуляться. Ни разу про дом-то и не вспомнил. Да хоть бы и вспомнил-то, так мне бы и в ум не пришло, что тут делается. Слышал?
Он уже не глазел теперь по сторонам; понурив голову, смотрел он печально
на бежавшую под его ногами
дорогу, и не раз тяжкий вздох
вырывался из груди бедного мужика.
Но я уже не помнила и не хотела помнить ничего, кроме того, что должна спастись, должна
вырваться из рук Доурова во что бы то ни стало. Не размышляя, я соскочила
на подножку, оттуда —
на дорогу и со всех ног понеслась к берегу Терека.
Наплакавшись вволю, она медленно подняла отягощенную от слез голову — и вдруг легкий крик неожиданно
вырвался из её груди. Около неё стоял высокий, очень худощавый господин в модном пальто и шляпе, опираясь
на трость с
дорогим набалдашником.
Антон сыскал гвоздь и начертал
на стене четыре слова: liebe Mutter, liebe A…, [
Дорогая мать,
дорогая А… (нем.)] прощальные с землею слова или, что все равно, с теми, кого не было для него
дороже на земле. Писав их, он обливался слезами, как будто
вырывался из объятий милой матери, милой невесты, чтобы никогда их не увидеть.
При лунном свете, отражавшемся
на белой пелене
дороги и
на покрытых, словно белою скатертью крышах домов, Дарья Николаевна разглядела красивую, статную фигуру везшего их барина и у нее
вырвался невольный возглас...
Пьер поспешно оделся и выбежал
на крыльцо.
На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что
вырвавшись из-за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противуположной улицы,
на покрытую росой пыль
дороги,
на стены домов,
на окна забора и
на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался
на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.